«Артист и политика - вещи несовместимые»

Театрал / Виктория Иванова

«Артист и политика - вещи несовместимые»

30 июля свой юбилей празднует ведущая актриса Театра Вахтангова Марина Есипенко. О ближайших планах, о первом диске, который записала с супругом Олегом Митяевым и о том, зачем деятели культуры идут в политику, именинница рассказала «Театралу».

— С какими мыслями подходите к юбилею?
— С разными. Честно говоря, эта цифра со мной совершенно не сочетается. Это как-то странно и… смешно. Хотя у меня есть приятельницы, которым по семьдесят, которые говорят, что им — по 35. Ну, мне где-то 30 (смеется). Чувствую, что будет что-то особенное по тому, как старается муж. Приехали родственники, будет много гостей, друзей.

— А в театре отмечать будете?
— В театре сейчас отпуск, так что если что-то и будет, то уже по возвращению. А вообще я из тех, кто всю жизнь немножечко страдает из-за того, что день рождения летом. Особенно это заметно в детском возрасте, когда ты не можешь прийти в школу в день рождения, угостить всех конфетами и чтобы тебя поздравляли всем классом.

Но 19 октября в Доме актера будет мой первый творческий вечер. Надеюсь, что он пройдет с участием Олега Митяева, артистов театра, которых я очень люблю — Василия Ланового, Юлии Рутберг, Марии Ароновой, Юлии Борисовой, Людмилы Максаковой и других. Владимир Иванов будет режиссером, а Сергей Плотов напишет сценарий вечера. Не знаю, что получится, и очень переживаю. Но надеюсь, что все пройдет хорошо.

— Вы всю жизнь посвятили только одному театру — Театру Вахтангова. Неужели никогда не было мысли сменить место службы?
— У меня были приглашения в другие театры, но мысли категорически оставить Театр Вахтангова никогда в голову не приходили. У меня достаточно большой послужной список, 25 главных ролей. Я работала с такими режиссерами, как Петр Фоменко, Владимир Мирзоев, Римас Туминас, Григорий Дитятковский и многими другими. Это такое счастье! Меня всегда любили и уважали в театре. А когда берегут, уважают и любят, уходить не хочется.

— О вашей карьере говорят как об истории Золушки. Вы с этим согласны?
— Как на это посмотреть. Если говорить о том, что приехала девочка из провинции, поступила в Щукинское училище и стала одной из ведущих артисток Театра Вахтангова, таких золушек очень много (смеется). Так что в какой-то степени — да. Но ведь у Золушки какая была судьба — в нее влюбился принц, а дальше Золушка отдыхала. А я всю жизнь добивалась всего сама, без каких-либо покровителей и принцев.

— Сейчас вы довольны своим положением в театре? Пока многие артисты выстраиваются в очередь к Римасу Туминасу, вам уже удалось с ним поработать.
— Конечно, каждый артист хочет поработать с Туминасом. Мне это уже удалось дважды, и хотелось бы еще. Он — очень большой мастер, прекрасный, талантливейший режиссер и очень интересный человек. Но есть и такой момент, который происходит в биографии любой актрисы: не секрет, что драматурги в основном писали и пишут для молодых. И это нормально. Но когда ты переходишь в другую возрастную категорию, драматургии, как мне кажется, для тебя становится все меньше. Если раньше я играла принцесс, начиная с принцессы Турандот, то сейчас я играю королев, матерей принцев и принцесс. Так устроена наша жизнь, для молодых работы больше. Хотя многое зависит от трактовки. Недавно Владимир Мирзоев мне сказал, что он хочет поставить «Ромео и Джульетту», но — с артистами за 50. Это может быть очень интересно. Конечно, хотелось бы быть востребованной в театре больше, но я как-то убедила себя, что надо радоваться тому, что есть. Значит, больше времени буду уделять семье, кино, озвучанию.

— Но премьера у вас в новом сезоне будет?
— Да. Хотя я человек суеверный и боюсь сглазить. Но мы уже начали репетировать достаточно известную пьесу американского автора. Могу сказать одно: там участвуют пять артистов: Юлия Рутберг, Ольга Чиповская, Елена Сотникова, Юрий Красков и я. И, надеюсь, в конце ноября что-то на эту тему у нас случится.

— А в кино есть новые контракты?
— Буквально в июне-начале июля по телевидению шел сериал «Все только начинается» и четырехсерийный фильм «Деревенщина». Поскольку летом все процессы замирают, плюс сейчас у нас в целом все не очень хорошо с кино, ровно как и с хорошими сценариями. Но постепенно в этой сфере все налаживается, так что, надеюсь, с нового сезона начнет что-то происходить.

— При этом в кино вас часто видели в роли стервы…
— В каждой женщине есть стерва. Другое дело, в каком процентном соотношении и как часто она включается.

— Но душа просит других ролей?
— В свое время я мечтала сыграть и Джульетту, и Настасью Филипповну, Раневскую, Аркадину, благо время еще есть. Хотелось бы играть хорошую классику. Островского, Чехова, Шекспира, Толстого. Душа просит хорошей драматургии.

Хотя я очень люблю экспериментировать и с удовольствием бы сыграла в водевиле, комедии. Люблю фантастику.

— А экспериментальный театр? Последнее время кипят не театральные страсти, слетают директора…
— Я не буду называть фамилии режиссеров, которые вызывают у меня недоумение. Когда это искусство, когда мы, выходя на сцену или ставя спектакль, пробуждаем положительные чувства или эмоции… В конце концов, когда зритель выходит из театра не изумленный матом или извращениями на сцене, а все-таки переваривая то, что хотели сказать автор и режиссер, я — за такой эксперимент. Но если режиссер ставит первостепенной задачей все перевернуть с ног на голову, лишь бы был скандал и на спектакль пришла толпа народу, которому, как они говорят, «все равно, что хавать», я с этим категорически не согласна. У нас очень умный зритель, тонкий и все понимающий. На мой взгляд, наша профессия — сеять разумное, доброе и вечное.

— А что делать, если на такой экспериментальный спектакль придет человек, который вообще никогда не был в театре? Он ведь больше не вернется в зрительный зал…
— Со своей стороны я вижу только один способ бороться: не участвовать в «чернухе». А зрителям могу посоветовать не судить обо всем театральном искусстве по одному спектаклю. Всегда есть выбор, масса постановок разной режиссуры, которая может стать не только ложкой дегтя, но и бальзамом для души.

— В то же время, в искусстве есть еще одна тенденция: деятели культуры все чаще становятся связанными с политикой…
— Мы все граждане своего государства, вне зависимости от профессии. Но, на мой взгляд, артист, особенно популярный, в ответе за умы и эмоции нашей многомилионной страны. Надо быть очень осторожным, потому что отчасти мы можем влиять на мнение людей. Лично я всегда была вне политики, и, даст Бог, ничто меня не заставит идти по этой дороге, хотя в жизни бывает всякое. Мне кажется, что артист и политика — вещи несовместимые. И если артист идет в политику видимо, он перестал реализовываться в своей профессии и ищет эту реализацию в другой. Политика — такой же наркотик, как и театр. И если у кого-то получается идти по этой стезе и поставлены благие цели помочь своему народу, хотя почти всегда это заканчивается печально, — это одно. Но если во главу угла ставятся цели обогатиться самому... Честно говоря, я не очень верю, что в политике могут быть честные отношения. Чаще всего человек вынужден подстраиваться, прогибаться, чтобы подняться по карьерной лестнице. А когда поднимется, начинает мстить за то, что ему когда-то приходилось перед кем-то унижаться и идти на компромисс. Все это — служение. Я же хочу служить только прекрасному.

— Тогда давайте вернемся к прекрасному. Каково это — быть женой известного музыканта?
— «Как здорово...» Конкретно этого музыканта, автора и исполнителя своих песен Олега Митяева — прекрасно, у меня самый лучший муж на свете, мне очень повезло (смеется).

— А творческих споров не возникает?
— Все-таки мы работаем в разных направлениях. Он — бард, и если бы я тоже была бардом, то не знаю, как бы себя чувствовала. Олег прекрасно понимает, что требует от меня моя профессия, я прекрасно знаю, что требует от него его. Мы понимаем друг друга, и это замечательно. И потом, я — самая большая его поклонница (смеется). Бывают, конечно, какие-то творческие споры. То он мне может сказать что-то про спектакль, но очень мягко. Мне его мнение очень важно. Я бываю гораздо резче. А поскольку часто являюсь самым первым слушателем, то могу чуть-чуть где-то что-то осторожно посоветовать. Но все равно поэты, на которых снисходит озарение, которое они потом воспроизводят на бумаге — для меня это что-то запредельное, непонятное и необъяснимое. Поэтому он всегда все делает по-своему и вмешиваться в этот процесс — не дай Бог.

— Но диск с его песнями вы все-таки записали…
— Да, это была долгая работа, практически три года мы к нему подбирались, и в этом году диск «В Александровском саду» вышел. Я записала 15 песен, две из них — как раз для фильма «Александровский сад», в котором я снималась. Это замечательно, что Олег иногда пишет для кино.

— В день рождения обычно желают друг другу счастья. Что это для вас?
— Счастье — очень объемное понятие. В каждый период жизни это что-то разное. Когда я была маленькой, счастьем было, что мама пораньше пришла домой с работы. Счастье, когда покупали конфеты, потому что они нам доставались редко. В Сибири, а я родилась в Омске, было счастье, когда мама с сорокаградусного мороза приносила мандарин или апельсин — ей кто-то подарил из пациентов (она работала медсестрой).

Потом, когда я стала заниматься театром, счастьем было бежать каждый день на репетиции. Когда меня приняли в театр и мне поручили роль принцессы Турандот и многие другие, и я играла их, это было счастьем. Когда появилась семья, счастьем стал мой муж. Потом моя дочь. Потом я поняла, что счастье — когда у них все хорошо, когда дочь не болеет, когда мы все дома. В то же время, я не представляю жизни без своей работы. И счастье — это любовь зрителей, их восторженные глаза, когда идешь тихонько после спектакля и видишь их.

В момент нашей непростой жизни я думаю — какое счастье, когда живы родители, когда нет войны и люди бессмысленно не гибнут. Потому что то, что происходит сейчас — это безумие. Сегодня я слышала, как один священник сказал о ситуации на Украине, что если мы не можем любить, то должны хотя бы терпеть друг друга. Но без любви не может существовать ничего, Бог есть любовь. Счастье — любить и быть любимым.

Однажды я сказала тост — за любовь и ее последствия. И Алла Петровна Парфаньяк, жена нашего худрука Михаила Ульянова, засмеялась. А я была молодой артисткой и мне впервые поручили сказать тост в такой важной и знаменитой компании, я смутилась и добавила: я имела ввиду детей! А еще важно, чтобы природа- мать, которая нас терпит, терпела и дальше, не наказывала стихиями и бедствиями. Хотя я понимаю, что мы во многом этого заслужили.