Изысканность Вахтанговского стиля

Если признаки «вахтанговского» в актере – это изысканность и красота, аристократизм и благородство, музыкальность и легкость, свобода при совершенном мастерстве, широта диапазона от трагедии до балагана, – то Марина Есипенко подлинно вахтанговская актриса.

Ее часто сравнивают с великой Юлией Борисовой. Точеным профилем, невероятной стройностью, звонкостью, в которой изливается сильный темперамент, она – лидер нынешней новой вахтанговской труппы. Провинциальной девочки, у которой после окончания училища им. Б.В. Щукина были сложности с московской пропиской, – давно нет. Заслуженная артистка России, Марина Есипенко сегодня – высококультурная, стильная столичная актриса, амплуа которой, как у всех настоящих вахтанговцев, определить невозможно. Ученица Евгения Симонова и Марии Пантелеевой, по своим внешним и внутренним данным – бесспорная героиня, она начинала с «подростковых», почти детских ролей. С Оли в «Кабанчике» Виктора Розова, любящей самоотверженно и жертвенно обреченного судьбой мальчишку. С Абигайль в «Стакане воды» Скриба, в которой, в отличие от других исполнительниц, у Есипенко не было «хитроумной влюбленной», а была юность и чистота, пленительность первой любви, за которую девочка-придворная вынуждена сражаться. Дальше последовали взрослые и все более сложные работы. Время Есипенко и ее сверстников в вахтанговском театре не было благоприятствующим и счастливым. Великого Рубена Симонова они не застали. Старики-первооснователи из жизни ушли. Менялась «власть».

Однако лучшая режиссура, появлявшаяся в театре, неизменно замечала и выбирала Марину. Ей отдал роль Принцессы Турандот режиссер-вахтанговец Гарри Черняховский в новой, собственной редакции пьесы Гоцци, легендарной для вахтанговцев. Повторы опасны сравнениями, соревнованием с легендой. Тем не менее и в сказочной Принцессе Есипенко сумела сыграть свое: упоение молодостью и жизнью; пробуждение жестокой красавицы к добру и любви. Великолепно звучал богатый модуляциями голос. И не случайно ослепительная, новая Турандот стала на многие годы ведущей в церемонии вручения престижной театральной премии «Хрустальная Турандот». Из четырех спектаклей Петра Фоменко на вахтанговской сцене Есипенко играла в трех. В драме Ф. Горенштейна «Государь ты наш, батюшка...» – известную в истории петровского времени Марию Даниловну Гамильтон, возлюбленную царя, им же и казненную. Товарку и соперницу Кручининой – веселую и грешную Таису Шелавину – в «Без вины виноватых». Лизу – в пушкинской «Пиковой даме».

Встреча с Фоменко, как и для многих других вахтанговских артистов, оказалась судьбоносной. Выдающийся режиссер поворачивал гранями, пробовал и открывал возможности этого богатого и разнообразного дарования. Такая гибкая, певучая в Марии Гамильтон – русской немке, умнице у трона, дерзкой сопернице императрицы, – в финале спектакля Есипенко пугала неподвижностью, глухими, мертвыми звучаниями. В детоубийце – женщине, скованной корсетом и тяжестью пышных юбок, дворцовым ритуалом, жестоко насаждаемым в варварской стране, в последние часы жизни ощущались вызов, несмиренность, упорство.

О маленькой роли Шелавиной, прежде и всегда – второстепенной, «проходной», московская, петербургская, европейская и американская критика во время зарубежных гастролей писала столько же, сколько и об исполнителях главных ролей, и с не меньшим восторгом. Здесь проявился комедийный дар актрисы, ее сочный жанризм. Вся – молодость, жизнелюбие, красота, в шелках, отливающих золотом, являлась ее Таиса Шелавина. И опережая, вестником летел страстный романсовый напев: «Шепни мне лишь только, что любишь...» Снизу из большого фойе – на балкон, где актерская молодежь играла пролог из «Без вины виноватых» – но как бы из самых недр вахтанговского театра, исконно музыкального.

Лиза в «Пиковой даме» оказалась самой «пушкинской» ролью спектакля, который вызвал бурные обсуждения. Так она была легка, полетна, грациозна; вбирала и выражала собой далекий век, «стиль империи». Идеально и поэтично звучало в устах актрисы пушкинское слово.

В кино и на телевидении она снималась не много. Всегда делала выбор в пользу театра. В телеверсии горьковских «Последних» она сыграла трагическую роль горбуньи Любы Коломийцевой. В «Последней любви Маяковского» – с точностью и проникновением создала образ блестящей красавицы – актрисы 30-х годов, несчастливой, талантливой, нежной Вероники Полонской. Недавно Марина снялась в новых телевизионных фильмах: «Усадьба» Леонида Квинихидзе и «Дзисай» Дмитрия Томашпольского. В работе еще несколько интересных проектов.

Но творческая ее репутация и известность – чисто театральные. Ее знают и любят, на ее спектакли неизменно ходят зрители – поклонники вахтанговского стиля. Ее часто хвалит критика, наблюдая за развитием этой непростой и нелегкой судьбы. Но Марина Есипенко высоко ценима и в своем театре сверстниками и корифеями, что дорогого стоит и куда труднее дается, чем признание внешнее.

С уникальными вахтанговскими мастерами старшего поколения она постоянно встречается в работе, в деле. И не разочаровывает их. Соответствует им. Играет в согласии с ними. Когда-то – с Ульяновым в «Мартовских идах» Уайльдера. Он – усталого Цезаря, фаталиста, не противящегося гибели. Она – полную честолюбивых замыслов и великих амбиций, обольстительную и страстную египетскую царицу Клеопатру, гостью Рима, еще не знающую, что свидание с возлюбленным – последнее. В «Без вины виноватых», впрямую не встречаясь с Борисовой, Яковлевым, Шалевичем, Максаковой, Ульяновым, Волынцевым – она на каждом спектакле в полной мере испытывает на себе их «излучение», играет в божественной «ауре» их искусства. Партнерша Василия Ланового в «Льве зимой», сегодня актриса переживает период сверхсложных классических (и околоклассических) ролей. Такова ее юная Элис – возлюбленная старого короля, девчонка-дикарка, вступившая в мир кровавых дворцовых игр. Такова ее Анджела, дочка Панталоне в мрачной сказке Карло Гоцци «Король-олень», – завороженная любовью женщина и фантастическая греза, мечта. Такова ее Регана в шекспировском «Лире». Никто, никогда – по форме и смыслу – не играл среднюю дочь Лира так, чтобы роль вырастала на глазах, вбирая в себя жестокость и греховность, страсти и вожделения варварской, но – по созвучию – и нынешней эпохи. Все, кто видел радикальный в переосмыслении традиций спектакль режиссера Владимира Мирзоева, запомнят вьющуюся змейкой, подвижную как ртуть, бездумную и безумную, веселую Регану.

Запомнят ее женственный и вкрадчивый голосовой «распев»; бесстыдство и эротическую манкость; красоту, за которой нет души, а есть лишь жажда плотских удовольствий. Запомнят кровь, которую Регана с наслаждением слизывает с ножа, поразившего ее мужа, и те мгновения боли и мольбы, когда жестокую настигает возмездие. В сегодняшнее непростое для русского искусства время соблазнов и падений вахтанговская актриса Марина Есипенко живет в профессии серьезно и чисто. Потому она чудесно сохранила силы и сохранила себя. Не остановилась, а восходит и обещает впереди многое...

(По материалам В. Максимовой)