Любить дракона

Чем отличается театральный журналист от нормального рядового зрителя? Журналисту в канун премьеры любезно высылают пресс-релиз. Так что, прежде чем заявиться в театр и три часа таращить глаза на сцену, мы минут десять пялим их в монитор, пытаясь усвоить такой, например, пассаж: "Владимир Мирзоев - самый интеллигентный из отечественных режиссеров"...

Яркий сценический бренд под названием "Мирзоев" всегда предполагал множество достоинств, среди которых интеллигентность на топовые строчки не претендовала. Режиссер, выпускавший спектакли, на афише обозначаемые огромными буквами "Х" и "Ж" ("Хлестаков" и "Женитьба", соответственно), по молодости имел репутацию хулигана, а в последние годы — как минимум, эпатажника. Лично Владимиру Владимировичу также хватало ума не рекламировать себя в превосходных степенях. "Самый интеллигентный" — это как-то, согласитесь, малоинтеллигентно. Все-таки еще функционируют отдельные мастера старой режиссерской школы. Да и ровесники Мирзоева, более того — младшие коллеги, семечки на репетициях не лузгают, в рукав не сморкаются... Ну да ладно, проехали.

На предпремьерном показе "Дракона" было много детей (исключительно в силу родительского заблуждения — спектакль абсолютно не детский), о-очень много юношей в серьгах и при маникюре, а также — в качестве приятного контраста — Константин Хабенский, который, на манер иудея, бейсболку в помещении не снимает.

В спектакле Мирзоева правоверным иудеем почему-то оказался... Кот. Тот самый — говорящий. Сидит, накинув нечто вроде талеса, и нараспев читает Тору. Сразу вспомнился Лев Кассиль, "Кондуит и Швамбрания": "Мама, а наша кошка тоже еврей?". В евреев превратились и шварцевские цыгане, от которых "избавил" город благодетель Дракон. Эзопов язык 1943 года переведен в прямую речь дня сегодняшнего, однако же текст: "Это враги всякой государственности, иначе они обосновались бы где-нибудь, а не бродили туда-сюда", начиная с 14 мая 1948-го, не актуален. Великие сказки тоже иногда устаревают...

Судьба "Дракона" поразительна прежде всего тем, что за столь яростную антисоветчину автора не посадили, не расстреляли, а просто лишили удовольствия видеть свое творение на сцене. Друг Шварца Николай Акимов пытался ставить пьесу в 1944-м, затем — в 62-м, и всякий раз спектакль практически немедленно бывал запрещен. Официальная легенда: мол, Дракон — это фашизм, Ланцелот — советский народ, а Бургомистр символизирует американцев, которые примазываются к великой Победе, — даже у наших недалеких властей успеха не имела. Сталин видел в зеркале "Дракона" усатую физиономию, Хрущев — лысый череп и два подбородка, а культовый фильм конца 1980-х "Убить дракона" силами Марка Захарова и Евгения Леонова заклеймил густые застойные брови (Брежнев на огнедышащего монстра не тянул, вошел в картину Бургомистром).

"Дракон" — политическая пьеса. Политических спектаклей сегодня не ставят, если не брать в расчет "Антония и Клеопатру" Кирилла Серебренникова, но об этом мы поговорим особо. Так на кого же обрушил свой меч Мирзоев? Ни на кого. Он и не замахивался. Главным персонажем едкой и грустной притчи внезапно оказалась сценография Аллы Коженковой. Форма отменила смысл. Точнее, стала единственным смыслом. Перед нами ржавые внутренности гигантского котла ("13х6 м, 2,5 тонны, из них 600 кг чистой меди" — не Зураб Церетели программку составлял?), в котором горожане, так сказать, варятся и по крутым стенкам которого скатываются с пугающей скоростью.

Волшебные атрибуты — ковер-самолет, шапку-невидимку, музыкальную шкатулку с живой душой и Книгу жалоб, где фиксируется каждая человеческая слеза, режиссер не востребовал. Взамен всей этой рухляди текст обогатился понятиями "билборд", "парковка", "нефтянка", а равно интеллигентным выражением "ногой по яйцам". Сцена боя — самая острая в пьесе — тоже приказала долго жить. Ее почему-то заменила группа "Second Hand Band", электронно исполняющая Бродского — "Романс крысолова" и "Ты поскачешь во мраке...".

Звездой "Дракона" считается Ефим Шифрин — Бургомистр, но, скажем прямо, в списке драматических работ Шифрина эта роль не из лучших. Екатерина Гусева — Эльза выдает какую-то вялую карикатуру на Офелию. Ланцелот (Егор Пазенко) — русый богатырь — характера не имеет вовсе. Наибольшую симпатию аудитории вызвала 1-я голова Дракона, сыгранная актером и профессиональным клоуном Сергеем Лобановым. Такой бородач в охотничьем камзоле, туповатый, брутальный, смешной и обаятельный. Головы у Дракона не только разновозрастные (2-я помоложе), но вдобавок и разнополые (3-я — женщина). Таким образом, когда трехглавый орел выбирает себе очередную девушку, это не просто акт насилия, но порно с элементами извращений. Вахтанговке Марине Есипенко приходится имитировать такую лесбийскую страсть — группа "Тату" позавидует.

Горожане, люди то есть, в спектакле Мирзоева — страшные, кислотные. Будто явились из кунсткамеры, или из цирка уродов Барнума, или с картин Босха и Брейгеля. Кстати, брейгелевское полотно "Слепые" воспроизведено на сцене живьем... А Дракон — он свой парень. Точнее, два своих парня и девица. Кто сказал "убить"? "Любить" — вот точное слово. Не себя в драконе, разумеется (кому ж охота быть съеденным?), а дракона в себе. Маленького такого дракончика, который подзуживает: "Ты можешь всё. Ты самый-самый...".

"Дракон" — второй (после мхатовских "Мертвых душ") спектакль, где в качестве элемента оформления используется натуральная грязь. Пресс-релиз с гордостью сообщает: "Состав грязи запатентован". Эта фраза должна была прозвучать со сцены. Она достойна Шварца и Горина. Ведь если состав запатентован, значит, это и не грязь вовсе. Сильный образ. Сногсшибательный. Убивающий мирзоевского "Дракона" наповал.